На днях председатель Высшей аттестационной комиссии огорошил общественность заявлением, что теология в России стала научной специальностью. Мы решили присмотреться к западному опыту и публикуем интервью с профессором Крисом ванн Троствэком (Dr . Chris Doude van Troostwijk ) — специалистом в области философии, имеющим многолетний опыт преподавания в ведущих университетах Европы в том числе и на теологических факультетах. Крис, прежде всего попрошу сказать несколько слов о себе. Я знаю, что ты работал и работаешь во многих университетах и какое-то время работал на телевидении?

Большое спасибо за вопрос. Надо признать, моя профессиональная биография развивалась по достаточно необычной траектории. Первое высшее образование было полностью связано с естественными науками — медициной и биологией. Только потом я решил изучать теологию, но не потому, что отличался твердостью религиозных убеждений или считал это своим призванием, а, как это часто бывает в жизни, потому, что меня привлекал этот общечеловеческий феномен — религия. Кроме того, я уже тогда был активным участником театральной жизни и стал изучать драматургию, киноискусство и телевидение одновременно с курсом теологии. Два этих направления и определили мою будущую научную карьеру.

По окончании обучения я работал в двух местах: был интервьюером и сценаристом на голландском телевидении и преподавал философию на факультете теологии в Амстердаме. Я не получил образования в этой области. Как же мне доверили преподавать философию? Ответ прост, хотя, возможно, и удивителен, учитывая российские реалии. Теология в Голландии, особенно в то время, когда я начинал свое обучение (в 1980-х), рассматривалась исключительно как научная, академическая дисциплина. Обучение строилось по принципу «duplex ordo»: после первого общего академического образовательного цикла для тех, кто хочет стать священником или работать в церкви, был предложен второй цикл богословских дисциплин. Я окончил только первый цикл, поэтому в целом можно говорить о том, что полученное мной теологическое образование является исключительно «научным».

Конечно, такая трактовка во многом зависит от того, какой смысл вкладывают в понятие «наука». Должен признать, что принцип «duplex ordo» существовал на бумаге, а в действительности учебный план был выстроен классически с акцентом на христианство. Поэтому мы изучали историю церкви, греческий, иврит и латынь (чтобы читать Библию в оригинале), экзегетику, а также философию и этику, социологию и психологию религии, антропологию. Стоит отметить, что первые три учебные дисциплины — результат сложившихся исторически обусловленных традиций, ведь Голландия — страна, где до сих пор сильны устои Реформации. Этим и объясняется подход к изучению материала — открытый, критический и в то же время в чем-то даже марксистский. (Это было время расцвета теологии освобождения в Южной Америке; на слуху были имена крупнейших теоретиков этого направления, например Густава Гутьерреса и др.)

За время обучения я ни разу не испытал на себе давления догматов веры: история церкви — это дисциплина, где мы изучали социально-политическую историю церкви (Западной и Восточной). Экзегетика — дисциплина, выстроенная в традициях иудейства и историко-критического подхода к толкованию основополагающих христианских церковных текстов.

Безусловно, большинство вопросов, которые затрагивались в курсе философии, касались метафизики, но ответы, к которым мы приходили, и авторов, которых мы читали, нельзя назвать клерикальными. Например, у нас был экзамен по курсу «Философская критика религии», где центральную роль играют взгляды таких философов как Маркс, Ницше и Фрейд, которых французский философ Поль Рикёр назвал «тремя мастерами подозрения». Я изучал представителей Франкфуртской школы (Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Эрих Фромм, Юрген Хабермас, Герберт Маркузе) и посвятил свою магистерскую работу концепции трагизма и трагедии в ранних работах Сёрена Кьеркегора.

Я знаю, что ты работаешь одновременно на протестантском и католическом факультетах. Неужели это возможно — одновременно преподавать в структуре разных конфессий?

В отделе образования Католической архиепархии Люксембурга я работаю в областях финансов, философии и этики, а также философии и истории мистицизма. Лишь совсем недавно я поменял сферу деятельности. В дальнейшем я буду заниматься лишь исследованиями и обучением исключительно в области философии и вопросами теологии, касающимися финансовой деятельности.

На протестантском факультете Университета Страсбурга я преподаю этику, в этом году также курс «Введение в этику» (классические воззрения и школы) и курс «Этика финансовых убеждений». Возможно, последний из перечисленных курсов показывает, насколько широко пространство для маневра у философа, работающего на теологическом протестантском факультете. Я намереваюсь начать курс с обсуждения спора XIX века между Уильямом Клиффордом и Уильямом Джемсом о «праве верить в то, во что человеку хочется верить» и подвести к обсуждению финансовых реалий позднего капитализма и ультра-либерализма, сформулировав следующий вопрос: «Есть ли у человека безусловное право верить в то, что ему нравится и во что ему хочется верить, даже если фактические предпосылки доказывают несостоятельность его убеждений?» Конечно, данный вопрос в равной степени может быть задан и в связи с религиозными убеждениями. Но если было бы возможно поставить так вопрос о вере на теологическом факультете, то в моих глазах такой факультет потерял бы свое научное и академическое достоинство.

Конечно, критика и обсуждение являются в большей или меньшей степени отличительными характеристиками протестантизма. Однако та же свобода исследований (возможно, с бо льшими ограничениями) существует и в католических духовных учреждениях. Единственное различие заключается в отношении к догме. Ежедневно здесь в Люксембурге я убеждаюсь в том, что католическая религия оставляет достаточно много места для «экспериментов». Единственное условие — все мысли и действия должны совершаться во имя церкви и не должны противоречить официальной догматике. Существует разница между фундаментальной теологией (догмой) и систематической теологией (философско-догматической интерпретацией, которая разъясняет и развивает евангелистские традиции, нормы и привычки). Мы не должны забывать, что многие радикальные интеллектуальные дискуссии в Средние века были недоступны для широкой аудитории, которая не владела латынью. Латинский язык, таким образом, был своеобразной «интеллектуальной стеной», и было большой ошибкой рассказывать необразованным людям о существующих сомнениях или альтернативных взглядах. Почему бы не принять точку зрения, что в те времена церковь (при определенном взгляде на историческое развитие) в лице священников была озабочена духовным здоровьем верующих, а не стремилась (как мы привыкли считать) навязать человеку абсолютную догму?

Несмотря на это, честно говоря, мне, протестанту, эта двойственная католическая стратегия зачастую напоминает лицемерие: не говорить то, что думаешь, или даже говорить то, что думаешь, но в рамках ограничений, наложенных догмой.

Но в то же время существует и научный «нейтралитет», и поэтому ученые публикуют свои мнения (если это настоящие ученые) непременно с релятивистской позиции и с благоразумной скромностью. Таким образом, в обоих случаях — в рамках «нейтральной науки» и «церковной догмы» — каждая конкретная научная работа имеет временный условный характер. В рамках «церковной догмы» такой характер работы предполагает наличие «абсолютной, неоспоримой истины», а в рамках «нейтральной науки» подразумевает постулат о фундаментальной неопределенности: «Истина есть суждение, до сих пор не оспоренное» (Кун) или «Истина есть то, что большинство ученых считают истиной» (Фейерабенд).

Крис, скажи: теологические факультеты в университетах современной Европы — это только традиция или же реальное образование? Каковы особенности его организации и структуры?

Я думаю, вы видите, какие изменения коснулись области академической теологии за последнее десятилетие. В большинстве университетов Западной Европы термин «теология» был заменен полностью или включен в понятие «религиоведение». Эти перемены отражают тот факт, что церковные традиции более не имеют предопределяющего значения при составлении учебных планов. Вместо традиционных факультетов научной теологии и религиоведения на первый план выходят коммерческие учреждения, например, библейские школы, католические духовные семинарии или образовательные курсы для священников. Это происходит на фоне, на мой взгляд, архиважного разделения церкви и государства. Мы должны и можем видеть различия между «государственной теологией» и «церковной теологией», между общественным и личным. Обе науки располагают своим арсеналом средств для превращения научных целей в конкретные методологические подходы, и у каждой из них свой горизонт толкования. Для государственной теологии неприемлем горизонт абсолютной церковной догмы. Для церковной теологии немыслима герменевтика, выходящая за рамки официальной догмы (для Римской Католической церкви) или выходящая за рамки свидетельств библейских текстов для классических протестантов. Безусловно, для концепции либеральной теологии границы между научным исследованием и интерпретацией догмы весьма размыты.

По моему мнению, современные теологические факультеты должны учитывать постоянно изменяющиеся контекст и горизонты реальности. То есть: теология должна рассматривать сама себя как деятельность, направленную на непрекращающуюся интерпретацию существующей меняющейся действительности. У каждой эпохи своя теология. Студенты-теологи поэтому должны уметь: получать информацию и знания из современного контекста, который предопределен научными, экономическими и технологическими характеристиками; рассматривать религиозные традиции с точки зрения герменевтического открытого и критического подхода; дистанцироваться от собственных духовных традиций (равнозначно для всех — атеистов, христиан и т. д.).

Стать священником в церкви после получения научного теологического образования означает вернуться к ситуации, которая была перед обучением.

Какова связь теологического образования и теологических факультетов с современной европейской и мировой наукой? С гуманитарными и естественными науками?

Как я уже говорил, сегодня мы наблюдаем сдвиг от собственно теологии к религиоведению. Теология в структуре классического университета раньше всегда выделялась в отдельный факультет, была мультидисциплинарной образовательной наукой. (Именно это когда-то привлекло меня в теологии — множество различных учебных дисциплин). Сегодня же этот мультидисциплинарный подход не просто усилен современной тенденцией к религиоведению, он включает в себя фундаментальную перемену — междисциплинарные науки.

Любая религия — это уникальный психолого-социолого-культурно-политический феномен, чьи секреты можно узнать только при его изучении в контексте множества различных дисциплин. Как и в других отраслях человеческой деятельности, современная теология становится площадкой для применения методов естественных наук, например физики или биологии. Например, исследователи могут задаться вопросом: являются ли религиозные чувства следствием гормонально-химических процессов человеческого тела? По моему мнению, 90% новых методов, применяемых в религиоведении (иногда название остается прежним: теология), заимствованы из психосоциологии и литературоведения. Это означает, что религиозные чувства верующих получают статус социальных и психологических процессов: методы статистики и компаративистики, традиционные для антропологии, применяются к явлениям, которые до недавнего времени были исключительно объектом изучения классической академической теологии. С другой стороны, теология сводится к герменевтике, что дает возможность применять методы литературных и исторических наук. Системы религиозных верований анализируются как пример ряда повествований, содержащих социально-культурные особенности, которые служат ментальным ориентиром и средством сплочения индивидов и социума.

Является ли теологическое образование необходимым для современной образовательной системы? Какие перспективы открывает оно для студента? Необходимо ли оно, скажем, для исследователя в области естественных наук?

Я считаю, что теология, воспринимая в этом «современном» критическом смысле слова, является неотъемлемой частью любого интеллектуального образования. Она относится к тому циклу предметов, который Гумбольдт в XVIII веке назвал «демократическим образованием для гражданина». На сегодняшний день мы стали свидетелями странного парадокса: в геополитическом смысле религия продолжает оставаться в своей ведущей роли сильного игрока, однако, в науке и образовании её избегают или даже отвергают вовсе из идеологических соображений, основываясь зачастую на упрощенных представлениях. Я считаю, что религия должна быть частью образовательной системы. В противном случае мы рискуем столкнуться с повторением истории, когда наше общество захлестнет новая волна невежества из-за недостатка знаний и критической позиции (позитивной или негативной) со стороны граждан и преподавателей.

Для естествоиспытателей также важно изучать религию, которая поможет им открыть глаза на собственные «слепые пятна». Мне нравится игра слов в следующем изречении: Большинство ученых думают о том, что они знают; некоторые из них не знают, о чем они не думают; другие знают, о чем они не думают, и лишь небольшая группа имеет смелость думать о том, чего они не знают. Наука без самокритики — мертвая идеология; ученые, которые претендуют на знания, чаще всего прячут свои не раскритикованные убеждения под личиной бесхитростных фактов. Есть что-то очень религиозное в том, как упорно множество людей продолжает верить в нейтралитет науки. Я употребляю слово «религиозное», потому что их вера лишена критической составляющей. Думать, т. е. анализировать и подвергать критике, — это неотделимый от науки процесс, в ходе которого возникают полу-доказательства, кратковременные истины и не воспринимаемые всерьез «доказанные результаты исследования». Заниматься критической теологией значит встать на путь самокритики, научиться развенчивать свои «наивные» постулаты.

Теология в этом критическом (и философском!) академическом смысле слова — наука, обучающая критичному отношению к собственным убеждениям, а ведь именно это основная и безусловная характеристика любой научной или догматической теории. Будь самокритичным, изучай теологию!

Кто обычно учится и преподает на теологических факультетах? Проявляют ли к ним реальный интерес студенты с других факультетов?

Преподаватели и исследователи на теологическом факультете очень часто специализируются в одном из преподаваемых предметов. Например, мои преподаватели по толкованию текстов Ветхого Завета и ивриту одновременно преподавали на факультете иностранных языков. Мой преподаватель философии был атеистом, философом коммунизма и т. д.

Сегодня образовательные программы в университете полностью состоят из модулей. Студенты выбирают предметы по интересам, в том числе приходят и на лекции по теологии и /или религиоведению. Особенно ярко эта тенденция выражена в магистратуре. Я думаю, что будущее теологии заключается как раз в развитии подобных магистерских междисциплинарных программ (в моем случае, например, «философская и теологическая критика финансовых ценностных систем в эпоху капитализма»). Религия — это широкое поле реальности, которое привлекает студентов и исследователей и позволяет им совершать новые открытия.

Что ты думаешь о перспективах теологического образования в университетах Европы и мира?

В Западной Европе теологические факультеты сейчас ведут настоящую битву за выживание. Это не связано со сложностью объекта исследования, это связано большей частью с тем, что теология по существу своему наука мультидисциплинарная. Таким образом, любой другой факультет или образовательное учреждение может сделать изучение религии своим основным предметом. Поэтому упадок теологических факультетов связан не столько с секуляризацией и упадком церкви, сколько с отсутствием согласованных действий внутри факультетов. Это, однако, верно не только для теологических факультетов. Каждая образовательная дисциплина переживает эту стадию — дезинтеграцию как последствие специализации. Сама идея «академически единого факультета» поставлена сегодня под угрозу. (Сопоставление с влиянием на эти процессы теорий индивидуализма и капитализма сложно отрицать).

Повторюсь: я верю, что будущее теологии заключается в междисциплинарном подходе к ее изучению. Скорее всего, это станет перерождением теологического факультета, который не будет зажат в рамках одной догмы или сложившихся традиций, наоборот, факультет будет динамично развиваться согласно с другими образовательными и исследовательскими единицами, отвечая эмпирическим требованиям современности. Религия снова вернулась в современную повестку дня, религия снова вернулась в частную жизнь, и именно поэтому мы обязаны принять ее или дать ей стать новой идеологической антимодернистской силой. Именно в этом для нас, ученых, мыслителей и граждан, заключается наш интеллектуальный долг.

Спасибо, Крис. С большим интересом будем ждать новых материалов о специфике и новых тенденция образовательного процесса в современной Европе.

В Российском исламском институте (г. Казань) состоялся круглый стол на тему «Теология – учение о Боге и/или конфессиональное религиоведение».

Стоит отметить, что уникальность круглого стола состоялась в том, что проходил он в двух параллельных направлениях. Одна секция работала по направлению «Протестантизм глобальный и локальный в условиях современности», во второй секции обсуждалась тема «Теология – духовное и/или светское образование». Завершилась работа круглого стола объединенным заседанием его участников.

Основным организатором выступила Резеда Сафиуллина – кандидат филологических наук, руководитель НОЦ письменного наследия и археографии ИМОИФ КФУ.

Работу круглого стола по направлению исламской теологии начал ректор РИУ доктор политических наук, профессор кафедры религиоведения КФУ Рафик-хазрат Мухаметшин . Он сразу же задался вопросом: что собой представляет теология, какие, например, темы давать для написания курсовых и дипломных работ студентам? И сам же он высказал свою точку зрения. «Теология – это взгляд на религию изнутри, в отличие от религиоведения. Теология смотрит не только на учение о Боге, но и на существование мусульман внутри сообщества. Неправильно сужать теологию только к атрибутам Бога, ангеологии и т. д. Теология смотрит на эти вопросы намного шире. Теология подразумевает внутриконфессиональный подход», - отметил Рафик Мухаметшин.

Гульфия Хабибуллина, декан теологического факультета Московского исламского института: На сегодняшний день религия отделена от государства. И для нас это плюс. Мы сами можем предлагать систему исламского образования. Содержание образования выбирается сначала для университетов, потом медресе и мактабов. С появлением стандарта по теологии появилась возможность легализовать исламское образование. С появлением стандарта 3+ мы можем сформировать профессии собственно исламского профиля (история ислама, системная конфессия и т. д.). По профилю культура конфессии мы можем готовить преподавателей по основам религии для школ. Уже легализованы бакалавриат и магистратура и сейчас всё идёт к тому, чтобы появилась аспирантура.

Рафик Мухаметшин: До революции у нас были отличные школы, были казанские ис-ламоведы, которые создавали прекрасные научные труды. Богословие развивалось. Но сегодня получится ли у нас развивать исламскую теологию? Как бы ни вышло подмены между понятиями исламоведение, религиоведение, исламская теология и внеконфессиональная теология. Как бы исламоведение не вытеснило теологов. Не окажемся ли мы под классическим академическим исламоведением?

Назиря Гиззатуллина, заведующий учебным отделом Российского исламского института: Откровенно говоря, трудно работать, когда требования со стороны Минобрнауки РФ и Рособрнадзора меняются так быстро. Мы должны разрабатывать практически с нуля учебно-методическое обеспечение, разрабатывая основные образовательные программы, учебно-методические комплексы. В таких условиях трудно выпускать качественных специалистов.

Денис Брилев, доцент кафедры культурологии НПУ им. М.П. Драгоменова, доцент кафедры религиоведения КФУ, кандидат философских наук высказал мысль о том, что необходимо развивать начальную школу, которая бы готовила к поступлению уже в вузы. Невозможно обучить студента арабскому языку или сире за четыре года.

Далее дискуссия развернулась в ключе того, что многие классические университеты от-крыли отделение теологии. В частности, в Казанском федеральном университете оно тоже есть. Рафик Мухаметшин отметил, что «при всех проблемах исламской теологии, наши специалисты востребованы для работы с мусульманской общиной, практически все они трудоустроены. Посмотрим, что будет с выпускниками КФУ…».

Участниками Круглого стола затрагивался и вопрос целесообразности огромного количества часов по таким дисциплинам, как физкультура, математика и пр. Мнения в данном вопросе разделились по следующим направлениям: кто-то считает, что в любом случает так называемые светские дисциплины знать надо, особенно теологам для работы с обществом. Другие высказались за то, что необходимо выучить религию, не нужно размывать религиозное образование, ведь система бакалавриата и так повлекла за собой сокращение аудиторной нагрузки буквально в разы. «Да, можно учиться в худжре, как это делалось раньше и хорошо знать религиозные догмы. Но как они адаптируются потом в современном светском обществе? Знать религию важно и нужно, но при этом нельзя становиться маргиналами», - заключил Рафик Мухаметшин.

Главный редактор портала сайт Хаджи-Мурат Раджабов поднял вопрос о пре-стижности исламского теологического образования. «Ведь если эта специальность будет конкурентоспособной и в ней будет заинтересованность, тогда отпадут многие проблемы», - отметил Раджабов. Данное мнение было поддержано участниками круглого стола.

Было отмечено, что сегодня недостаточно иметь только одно образование, чтобы реали-зоваться в современном обществе. Есть такая концепция, как непрерывное образование.

Также одним из актуальных вопросов остается создание диссертационных советов по теологии. В этом направлении ведётся работа, как со стороны русской православной церкви, так и со стороны мусульман. В этой связи, Рафик Мухаметшин привёл конкретный пример: «Допустим, тема моего аспиранта “Адат и шариат в Российской империи” чисто теологическая, а приходится её то под одно направление подгонять, то под другое. Мы смогли это сделать, Альхамду лиллях. Но вопрос остается открытым, что подобные темы не исторические или политические, а именно теологического характера».

Мнение участников свелось к тому, что вузовская теология готовит специалистов по го-сударственно-конфессиональным отношениям, теологические вузы – священнослужителей. Был поднят вопрос: кого же готовит исламская теология – верующих или знающих? Светский вуз не может готовить верующих, это компетенция медресе. Следующим вопросом, заслужи-вающим внимания, явился вопрос разницы между исламоведением и исламской теологией. Разница же заключается в контекстах. У теологов должны быть знания религиозных традиций, истории, языков. В программах обязательно должно быть нужное количество часов по арабскому языку. Открытым остаётся и вопрос: кого же принимать в магистратуру. Если выпускников теологических факультетов, то с этим проблем нет, у них есть подготовка и знания, а если, например, будет поступать выпускник актёрского факультета – чему его можно научить за два года и кем он станет на выходе. То есть необходимы какие-то ограничения при поступлении в магистратуру по направлению «Теология».

Часть участников сошлась во мнении, что всё-таки необходимо, чтобы фокус внимания сейчас сместился на школы, которые бы давали начальную подготовку. При этом важно анализировать опыт примечетских школ.

В современных условиях, когда духовный фактор возрастает важно сохранить единое целое – Россию. Необходимо, чтобы люди понимали друг друга. Важно, чтобы студенты теологических отделений имели хорошую культурную подготовку, поскольку от них зависит будущее России.

Для увеличения нажмите на фото

- Отец Димитрий, вы имеете степень доктора философии и одновременно являетесь выпускником богословского вуза. Каково ваше видение современного состояния богословского образования в светских вузах России?

Формы богословского образования в современной России не отличаются никакой системностью - я имею в виду именно светские вузы, а церковно-государственное взаимодействие в сфере богословского образования у нас как в средней, так и в высшей школе остается до сих пор «притчей во языцех».

Если сравнивать западноевропейскую концепцию классического теологического образования с отечественной, то можно увидеть ряд специфических черт. В средневековой Европе теология как научная дисциплина появилась сразу вместе с открытием высших учебных заведений - университетов. Там теология находилась в центре всех образовательных процессов. Это «высшая наука», как сформулировал крупнейший авторитет средневековой философии Фома Аквинский; все остальные науки предназначены служить теологии.

В европейских странах, которые так же, как и современная Россия, имеют светский характер, теология преподается во многих университетах. Так, в Боннском университете существуют сразу два теологических факультета - протестантский и католический, которые сотрудничают, обмениваются преподавателями. Такая же ситуация в государственном университете Страсбурга. В Оксфорде и Кембридже теологические факультеты являются старейшими и первыми по внутренней университетской квалификации. Мощные теологические факультеты действуют в Берне, Женеве, Фрибуре, Цюрихе, Гейдельберге, Тюбингене, Вене, Берлине, Хельсинки, Копенгагене, Тулузе, Люблине и других крупнейших университетских центрах Европы.

Однако в России ситуация всегда была иной. В Московском университете теологического факультета никогда не было.

Пути русской богословской школы были несколько иными. Университетское образование в России появляется в XVIII веке. Среди высших школ предшествующего периода необходимо упомянуть Киево-Могилянскую духовную академию, Славяно-греко-латинскую академию, училище боярина Федора Ртищева в Андреевском монастыре Москвы. В значительной степени эти учебные заведения были уже в тот период подвержены схоластическому влиянию. Главным языком преподавания оставалась латынь.

В 1755 году в России возник Московский университет с тремя факультетами: юридическим, медицинским и философским. М.В. Ломоносов писал графу Шувалову: «Богословский факультет оставляю синодальным училищам». Вовсе не нарочитое стремление к светскости образования побудило Ломоносова к такому шагу. Одной из основных причин отказа Ломоносова включить теологический факультет в число первых университетских подразделений было то обстоятельство, что почти все профессора для университета прибыли из Европы: из десяти только двое были русскими. Неизбежно вставал вопрос: какое богословие они могли читать - протестантское, католическое? В результате в России именно в XVIII веке произошло отделение богословия от высшей светской школы. В это же время прослеживаются две тенденции: русская культура становится все более мирской, секулярной, а православное духовенство опасается католического и протестантского прозелитизма: тогда теология как наука в университетах могла быть только европейской, потому что на протяжении столетий она разрабатывалась католическими мыслителями средневековья. К величайшему сожалению, колоссальная византийская православная традиция была в значительной степени забыта.

Тем не менее, в России XVIII века были высшие учебные заведения с преподаванием теологии. В то время в состав России вошли Прибалтика и восточные провинции Речи Посполитой, где находились Дерптский и Виленский университеты, имеющие теологические факультеты.

В открывающихся в XIX веке русских университетах богословских факультетов также не было. Однако у большинства из них были выстроены многоуровневые отношения с духовными академиями. В университетах на различных факультетах действовали кафедры всеобщей церковной истории, русской церковной истории, канонического права, которые чаще всего возглавляли священнослужители - кандидаты, магистры и доктора богословия, церковной истории и церковного права. Однако в XIX веке взаимодействие духовной и светской высших школ оставалось весьма ограниченным. Согласно уставу 1884 года, отмененному в 1904 году, выпускники духовных семинарий не могли поступать в университеты, а выпускники гимназий и реальных училищ - в духовные академии.

- И это ощутимо сказалось на умонастроениях интеллигенции.

Действительно, эти моменты приводили к постепенному вытеснению религии из интеллектуальной жизни высшего общества - дворянства, а позднее интеллигенции. Большинство русских великих писателей, ученых, философов - это люди с глубокой верой в Бога, однако большинство русской молодой интеллигенции начала XX века воспринимало религию как нечто отжившее. Именно эта группа формировала идеологию радикальных российских партий, в результате победы одной из которых в стране началось насильственное искоренение религии. В этой связи один известный современный публицист и богослов, диакон Андрей Кураев, заметил, что не случайно Октябрьская революция произошла в единственной из европейских стран, где в университетах не преподавалась теология. Заявление, возможно, несколько эпатажное, но повод задуматься, несомненно, есть.

К чести российских университетов нужно отметить, что они горячо откликнулись на известие о разгроме духовных академий в 1918 году. Так, ученые советы Московского и Петроградского университетов были готовы включить в свои академические структуры на правах факультетов закрытые большевиками академии. В 1920 году при непосредственной поддержке профессуры Петроградского университета открылся Петроградский богословский институт, закрытый властями в 1923 году. Наконец, в Париже в 1925 году был сформирован Сергиевский богословский институт, ставший, по замечанию его первого ректора митрополита Евлогия (Георгиевского), «практически единственным очагом живой православной мысли» в русском зарубежье. Преподаватели Сергиевского института, в соответствии с резолюцией Поместного Собора 1917-1918 годов, попытались осуществить синтез университетского и академического образований. В результате возник уникальный центр настоящей богословской науки и религиозной философии одновременно. В стенах института трудились бывшие профессора как духовных академий, так и самых значительных университетов в России.

- Но это история. А какова ситуация сейчас?

В современный период истории отдельные богословские дисциплины начинают преподаваться в российских университетах в 1990-е годы. В 1992 году Министерство образования приняло решение о возможности преподавания теологии в России. В декабре 1993 года приказом замминистра образования был утвержден государственный стандарт по направлению бакалавриата «Теология». Но дальше история разворачивалась весьма драматично, о чем, я думаю, многие помнят. Процесс введения новой специальности затянулся на несколько лет. В январе 1999 года в Министерство образования было послано письмо, подписанное Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, президентом РАН Ю.С. Осиповым, президентом РАО Н.Д. Никандровым и ректором МГУ В.А. Садовничим, с просьбой принять государственный стандарт специальности «Теология». В августе 1999 года был подписан договор о сотрудничестве между Министерством образования и Московской Патриархией. В феврале 2000 года на заседании Межведомственного совета специальность «Теология» была внесена в «Перечень направлений и специальностей высшего профессионального образования».

- В чем заключалась причина такой задержки?

Тот факт, что принятие стандарта по специальности затянулось на семь лет и для его принятия потребовалось специальное послание, подписанное Патриархом, не был случайностью. Против введения теологии в вузы выступила когорта религиоведов - в большинстве своем ранее преподававших научный атеизм. Основными аргументами оппонентов было то, что новая специальность противоречит светскому характеру государства в России, усилит рознь между религиозными общинами страны. В дискуссии, которая состоялась по данной проблеме, была показана неверность этих построений. Россия, действительно, многоконфессиональная и многонациональная страна, но это не значит, что из-за подобного положения надо запретить русскому и другим народам изучение своих национальных и религиозных традиций.

К сожалению, теология не включена до сих пор в классификатор ВАКа, и диссертацию по этой специальности невозможно защитить в светском учебном заведении. Проблема и в том, что духовные учебные заведения - академии, семинарии, училища - до сих пор не имеют права выдавать дипломы государственного образца. Это нонсенс с точки зрения мирового права, хотя сейчас в данном отношении есть кое-какие положительные сдвиги. Прошли заседания комиссий, где этот вопрос обсуждался, но решения удивляют. Вроде бы решено, что духовные семинарии через какое-то время смогут выдавать диплом государственного образца, но без государственной символики - то есть на обложке не будет герба! Почему-то любое частное высшее учебное заведение с самым экзотическим названием, прошедшее аттестацию, имеет право выдать диплом государственного образца, а духовные школы такого права не имеют. Мне пришлось участвовать в ряде совещаний по этому поводу, и некоторые депутаты Государственной Думы говорили: «Какой замечательный мы придумали способ избежать противоречия между светскостью государства и духовным образованием». Почему-то вновь срабатывает клише: «Россия - светское государство, а Церковь от государства отделена», поэтому мы не имеем права на государственном уровне поддерживать духовные школы. Этот стереотип, с советского периода существующий, настолько крепко засел в подсознание очень многих людей, в том числе и политиков и чиновников в области образования, что не представляется возможным до конца его преодолеть.

Подготовка бакалавров по теологии официально возможна по трем профилям: христианская теология, исламская и иудейская. Специально уточнено, что этот список может быть дополнен по представлениям других конфессий в УМО. Очень интересно, что ситуация с разными конфессиями складывается совершенно по-разному. На настоящее время государственный образовательный стандарт существует только по православной теологии. Представители ислама и иудаизма до недавнего времени не интересовались данной возможностью. Видя в этом некое ущемление прав других конфессий, наши госчиновники волюнтаристским методом постановили разработать исламскую теологию, в результате чего появился еще один стандарт. Далее, на государственном уровне было принято решение создать пять или шесть федеральных исламских университетских центров с солидным бюджетным финансированием. Например, только на разработку сайта по вопросам подготовки специалистов с углубленным изучением истории и культуры ислама Северо-Кавказскому государственному техническому университету (одному из участников федеральной программы) было выделено из федерального бюджета около 15 млн. рублей (630 тыс. долларов США)! Согласно «Плану подготовки специалистов по истории и культуре ислама» (его бюджет составляет на период 2008-2010 годов 900 млн. руб.), государственные вузы по рекомендации Духовных управлений мусульман обязаны выделять квоты для внеконкурсного поступления на бюджетные места будущих имамов-хатыбов, преподавателей исламских учебных заведений и работников ДУМов и др. Это, конечно, важно и связано с необходимостью оторвать исламское духовенство от ваххабитских учебных центров в Саудовской Аравии. Государство делает для этого очень многое. В плане есть конкретные распоряжения: когда должны быть написаны учебники по исламской теологии, в каких городах должны быть открыты университетские центры, сколько должно быть подготовлено в ближайшие годы соответствующих специалистов. При этом, несмотря на то, что стандарт и учебные заведения являются религиозными, то есть негосударственными, государство нашло возможным и выделять на это целевое финансирование, и выдавать выпускникам соответствующие дипломы государственного образца. Православным об этом только мечтать приходится! Право выдавать дипломы имеют лишь Свято-Тихоновский университет и Православный университет святого апостола Иоанна Богослова, но не духовные школы Русской Православной Церкви.

- Но теологию в российских светских вузах сегодня все же изучают?

В настоящий момент теология изучается в 40 вузах России. Из них десять вузов - государственные: в Москве, Омске, Владивостоке. На стадии открытия находятся отделения теологии еще в пяти вузах в городах Сургут, Ростов-на-Дону, Воронеж, Нижний Новгород, Тула. Во многих вузах преподаватели сами добиваются формирования курсов по изучению Православия.

- А как обстоят дела у вас в Самаре?

Я являюсь директором православной гимназии в Тольятти и возглавляю межвузовскую кафедру теологии и истории религий. Базовой организацией межвузовской кафедры выступает Самарский государственный университет путей сообщения. Основной целью деятельности кафедры является обеспечение целостности высшего образования в вузах Самарской области путем введения теологического компонента в содержание образовательных программ, а также подготовка и переподготовка кадров для вузов области по специальностям «Теология» и «Религиоведение». На кафедре ведется разработка и апробация модели преподавания православной теологии в светских учебных заведениях, реализуются основные и дополнительные программы в области теологии и смежных дисциплин, проводятся научные и методические семинары, конференции, круглые столы, ведется подготовка, издание и распространение учебной, специальной, справочной и методической литературы, материалов конференций. За истекший 2007/2008 учебный год преподаванием в рамках кафедры теологии было охвачено свыше 3 тысяч студентов. Самое главное - это изменения в сознании вузовского сообщества по отношению к религиозным дисциплинам. Когда-то, когда мы только начинали работу на базе Самарского госуниверситета путей сообщения, нашим главным противником была «братская» кафедра по философии и истории науки, где нам было четко сказано, что никаких предметов научной ориентации на теологической кафедре изучаться не может, в том числе и «Религии мира», так как это - исключительно философский предмет. Работники вузов понимают, как ценна борьба за учебные часы, но по примеру МИИТа ученый совет тогда принял решение создать теологическую кафедру. Когда в вузе впервые появились люди в рясах (а никто еще не знал, что многие из них - кандидаты и доктора наук), то отношение было такое: «Вот, попы пришли “мракобесничать”». Нам помогли твердая решимость ректора университета и его ближайшего окружения, поддержка из Министерства путей сообщения и сами студенты, которые с удовольствием пошли на наши лекции. Причем кое-кто опасался возникновения межрелигиозных конфликтов, но у нас мусульмане по этим курсам учатся лучше, чем некоторые русские ребята. Занятия не факультативны: все первокурсники обязательно прослушивают курс «Религии мира» и потом сдают зачет. Позже они могут изучать по выбору один из предметов: «Наука и религия», «Библейское богословие», «История Русской Православной Церкви», «Социальное учение Русской Православной Церкви», «Культурно-религиозное наследие России». Соответственно, один из этих предметов они обязательно сдают. В итоге, когда четыре года назад возникла идея межвузовского студенческого рейтинга предметов, то кафедра теологии дважды занимала первое место, то есть студенты голосовали за нашу кафедру как за лучшую из гуманитарных. И с философской кафедрой сейчас сложились очень конструктивные отношения.

Полгода тому назад во все семинарии Русской Православной Церкви учебный комитет направил церковный образовательный стандарт по православному богословию, в котором вопросы сохранения часов и распределения учебных дисциплин были максимально приближены к тому, что требуется духовным школам. Я знаю, что он утверждался не без противоречия со стороны части профессорско-преподавательского состава, полагающей, что светским дисциплинам уделяется больше внимания, чем этого бы хотелось. Однако в настоящее время стандарт существует, он утвержден Святейшим Патриархом. На мой взгляд, в нем учтены основные реалии современного духовного образования в России в той степени, в которой это возможно в настоящее время.

Другое дело: удастся ли его провести в жизнь? Сейчас принимаются государственные образовательные стандарты третьего поколения, где опять все поставлено под вопрос, в том числе вообще будущее утвержденного в 2000 году государственного образовательного стандарта по теологии. Неизвестно, что с ним будет в ближайшее время. Реформаторское рвение, которое Минобразования демонстрирует уже в течение многих лет, серьезно выбивает из колеи академическую науку, в том числе и церковную. В этом состоит наша проблема по сравнению с любым - и западно- и восточноевропейским - государством. Там везде Церкви дано полное право вести образовательную деятельность в соответствии со своими учебными планами, на основании конкордата или другого государственно-церковного соглашения. Церковь при этом выдает выпускникам своих учебных заведений те дипломы, которые котируются в государстве. Молдавия и Прибалтика это делать могут, а Россия не может до сих пор!

В начале 2008 года в рамках XVI Международных Рождественских чтений состоялась работа секции «Теологическое образование, духовно-нравственное воспитание и образование в современном вузе», где была принята специальная резолюция. В ней, в частности, указывалось, что партнерство государства и традиционных религий в сфере образования и воспитания является одним из важнейших факторов возвращения к духовным корням отечественной культуры и оздоровления нравственной атмосферы российского общества. Я лично убежден, что богословское образование - значимый фактор сохранения наших традиционных духовных ценностей, без которых невозможно подлинное возрождение России.

Конец XX века ознаменовался для России огромными политическими и социокультурными изменениями. Например, окончание холодной войны и открытие железного занавеса содействовали большей открытости нашей страны к восприятию новых идей. Именно поэтому Россия в настоящее время переживает духовно-нравственный кризис, который является отражением глубинных процессов, происходящих в социокультурной сфере. Россия утратила официальную идеологию, значительную часть нравственных и духовных идеалов, разрушилась система управления, в функции которой входило воспитание молодежи. Основанием для сложившейся ситуации послужило то, что в последние десятилетия всему миру, в том числе и России, в качестве образца государственного устройства предлагался деидеологизированный либеральный стандарт, суть которого заключается в установлении приоритета потребительских интересов над нравственными и религиозными ценностями. Либеральная модель не только не содействует сглаживанию противоречий в области государственно-конфессиональных и этноконфессиональных отношений, но и, по большому счету, обостряет их.

Политический и социально-экономический кризисы способствовали разобщению общества, его расколу по социальному и этноконфессиональному признаку. Это, в свою очередь, вызвало активизацию архаических ментальных стереотипов и ритуально-символических элементов культур, представленных в России. Атрибутами посттоталитарной культуры стали бинарная структура восприятия и оценка мира («свой-чужой», «хороший-плохой»), агрессивность, страх перед переменами, негативное восприятие демократических преобразований и психологическая неготовность к ним. Поэтому, современность диктует необходимость переосмысления сложившейся системы ценностей, сформировавшейся в процессе становления западной цивилизации и навязывающейся остальному миру в процессах глобализации. В этих условиях необходимо формирование новых культурных доминант и подходов становления гражданской культуры, отвечающих современным реалиям и основанных на традиционных ценностях.

Хотелось бы отметить, что наиболее приоритетной ценностью, обеспечивающей социальный прогресс общества, является образование. Следовательно, важнейшим шагом на пути к обеспечению духовной безопасности РФ является принятие всесторонних мер по развитию системы духовного образования. В отрыве от духовно-нравственных и религиозных традиций, этнических особенностей народов невозможно формировать мировоззренческие аспекты личности. Религия народа, с которой позиционирует себя современный молодой человек, непременно оказывает влияние на личностные качества, поведение, социальную адаптацию. Поэтому, теологическое образование, направленное на духовное обновление России, гарантирует обеспечение безопасности развития личности, сохранение и укрепление нравственных ценностей общества, воспитание патриотизма и гуманизма. Теологическое образование также позволяет повысить культурный и научный потенциал страны путем нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению религиозного экстремизма, сепаратизма, и, вызванных ими социальных межэтнических и межрелигиозных конфликтов, а также терроризма на религиозной почве. Образование является важнейшим конструктором общества, так как именно образование является тем механизмом, благодаря которому культурные достижения транслируются от одного поколения к другому. В течение длительного времени теология оставалась тем ядром, вокруг которого формировалась вся система знания. Поэтому, не случайно именно в 90-е годы XX столетия в ответ на потребности социальной практики рождается современное российское теологическое образование. В кризисные периоды развития общества стремление к образованию является своеобразной инстинктивной силой, в значительной степени благодаря которой кризисные явления преодолевались. Так что потребности современного общества в формировании нового социокультурного, духовного потенциала совершенно очевидны. Современное российское общество не формируется заново, а восстанавливается, именно поэтому необходимо опираться на традиции, восстанавливать все лучшее из своего исторического прошлого. Следовательно, очевидна значимость теологического образования для дальнейшего общественного развития и восстановления общественных структур, традиционных для России. Это касается всех сторон общественной жизни: и социально-политической, и хозяйственно-экономической и культурно-образовательной, т. к. основы мировоззрения, ценностные ориентиры закладываются в большей степени в семье и школе, университете. Полноценное восстановление структур гражданского общества невозможно без наличия специалистов в области религиоведения, межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений, не скованных традицией философской критики религий.

Недостаточное взаимодействие религиозных организаций и государства в сфере образования может само являться причиной этнических и межконфессиональных проблем. Сегодня очень важно понимать, что религиозный экстремизм процветает в первую очередь из-за религиозного невежества. Традиционное понимание религии и религиозной культуры приближает к просветлению, святости, но не к бандитизму и жестокости. Поэтому, прежде всего, важно устранить религиозную неграмотность не только в сфере государственного управления и образования, что представляется возможным только лишь при наличии хорошо подготовленных кадров: педагогов, экспертов, консультантов в области религиоведения, прекрасно владеющих тонкостями вероучений, основных конфессий России.

Не смотря на это, мировая и отечественная тенденция развития современного образования имеют ярко выраженную прагматическую направленность. Тем не менее, все чаще социальный заказ родителей российских школьников имеет духовно-нравственную направленность. В отечественном образовании имеет место явная тенденция получить в итоге учебно-воспитательного процесса, прежде всего, личность духовно зрелую, а не только владеющую суммой знаний, умений и навыков.

Религиозное образование и просвещение должно стать неотъемлемой частью образовательного процесса, ведущего к высокому культурному уровню. Знание основ вероучения традиционных для России религий дает гарантии взаимопонимания, сохраняет и укрепляет межнациональные и межкультурные отношения, связывающие всех граждан России. Эта область связана с обеспечением духовной безопасности, усилением созидательных процессов в обществе. Хочется сказать, что главной конечной целью учебно-воспитательного процесса, наряду с адаптацией в социуме, успешной реализацией потенциала личности, определенного багажа знаний и навыков является духовная, нравственная личность, обогащенная традициями своего народа и страны.

Следует отметить, что на самых разных уровнях все отчетливее позиционируется необходимость создания единой «вертикали» системы теологического образования в России. Такая система призвана эффективно связать и обеспечить взаимосвязь всех видов религиозного обучения – начальных и воскресных школ, средних и средних профессиональных медресе, институтов и университетов, научных центров. Именно такая система должна обеспечить молодым поколениям россиян знание собственных религиозных традиций, создать условия для формирования гуманистического мировоззрения и толерантности и стать альтернативой прагматизации, американизации российской молодежи.

В настоящее время теология только возвращается в образовательное пространство России. Под теологией, как направлением подготовки высшего образования в России сегодня понимается светское религиозное образование. По своему содержанию теология имеет много общего с духовным образованием, так называемым богословием, но его задачи и функции иные. Теологическое образование не ставит своей целью подготовку священнослужителей, его цели носят преимущественно просветительский и научный характер, направленный на формирование подготовленных кадров в области межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений.

Поэтому именно сегодня, когда происходит процесс интеграции российской системы образования в европейскую и мировую, развитие отечественного теологического образования и науки приобретает особую важность, так как является необходимым условием конкурентоспособности российского гуманитарного знания.

Хотелось бы также отметить, что при определении места и роли национально-религиозного фактора формирования личности в процессе образования следует считаться с особой ситуацией в области религиозного образования России. Она характеризуется двумя тенденциями: 1) интенсивным проникновением в образование и воспитание элементов западной культуры и поведенческих норм и 2) реакцией на агрессивную экспансию «Запада» полным замыканием в рамках собственной традиции, неприятием любых форм межкультурного сотрудничества и взаимодействия.

Развития событий по любому из этих вариантов желательно избежать. Хотелось бы надеяться на возможность сохранения и возрождения культур народов путем умелого сочетания настоящего и прошлого в истории каждого народа с лучшими традициями других народов.

Следовательно, развитие поликонфессионального теологического образования будет содействовать созданию преемственности в области науки и образования, сформированных традиционными конфессиями в условиях атмосферы мира и сотрудничества в России. Подготовка теологов является эффективным средством, препятствующим распространению псевдохристианских сект, фундаментализма в исламе и других антиобщественных и антигосударственных объединений.

Поэтому, религиозное образование и просвещение должно стать неотъемлемой частью образовательного процесса, ведущего к высокому культурному уровню. Знание основ вероучения традиционных для России религий дает гарантии взаимопонимания, сохраняет и укрепляет межнациональные и межкультурные узы, связывающие всех граждан России. Эта область связана с обеспечением духовной безопасности, усилением созидательных процессов в обществе. В отрыве от духовно-нравственных и религиозных традиций, этнических особенностей народов невозможно формировать мировоззренческие аспекты личности. Религия народа, с которым позиционирует себя современный молодой человек, непременно оказывает влияние на личностные качества, поведение, его социальную адаптацию. Таким образом, теологическое образование, основной целью которого является формирование духовной безопасности России, с большой долей вероятности гарантирует воспитание здорового общества, где будут сохраняться и укрепляться традиционные нравственные ценности, воспитываться патриотизм. Теологическое образование прямо или косвенно позволяет повысить научный и культурный уровень страны через нейтрализацию условий, спoсобствующих возникновению сепаратизма, религиозного экстремизма, и, вызванных ими межрелигиозных и межэтнических конфликтов, а также терроризма на религиозной почве.

Теологическое образование

♦ (ENG theological education)

процесс обучения людей теологическим дисциплинам. Он осуществляется в профессиональном контексте в семинариях или теологических школах, а также в местных церквях через различные институты для мирян.

Вестминстерский словарь теологических терминов. - М.: "Республика" . Мак-Ким Дональд К. . 2004 .

Смотреть что такое "Теологическое образование" в других словарях:

Теологическое образование - система профессиональной подготовки служителей религиозных культов, специалистов теологов, преподавателей богословия в различного типа и уровня духовных учебных заведениях (См. Духовные учебные заведения). См. Религиозное обучение и… …

Теологическое образование - … Википедия

- ♦ (ENG education, theological) см. Теологическое образование … Вестминстерский словарь теологических терминов

Религиозное обучение и образование - система профессиональной подготовки служителей религиозных культов, специалистов теологов, преподавателей богословия в духовных учебных заведениях (См. Духовные учебные заведения) и религиозное обучение населения. Р. о. и о. используется… … Большая советская энциклопедия

Народное образование

Просвещение (образование) - Класс в детском саду, Афганистан. Начальная школа, Мексика. Образование по законодательству РФ целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства, сопровождающийся констатацией достижения обучающимся… … Википедия

Богословское образование - Богословское (теологическое) образование система обучения специалистов в области богословия. Основная цель богословского образования профессиональная подготовка служителей религиозных организаций, специалистов богословов,… … Википедия