Официальное наименование: Дом правительства; другие названия: Первый Дом Советов, или Дом ВЦИК и СНК СССР. Жилой комплекс ВЦИК и СНК СССР занимает площадь в три гектара. 25 подъездов выходят на две магистрали: ул. Серафимовича и Берсеневскую наб.

Во время переноса в 1918 г. советской столицы в Москву было переведено большое количество госслужащих. Поначалу их расселили в так называемых домах советов (гостиницы «Националь», «Метрополь», прочие здания), однако жилой площади постоянно не хватало. В связи с тем, что в центре Москвы образовалась нехватка гостиничных мест, в 1927 г. создали комиссию по строительству Дома ЦИК и Совета народных комиссаров под председательством главы правительства Алексея Рыкова. Комиссия, в которую входили секретарь ЦИК Авель Енукидзе, архитектор Борис Иофан и глава ОГПУ Генрих Ягода, решил, что квартиры в доме будут предоставлять членам ЦК ВКП(б), Комиссии партийного контроля, наркомам и их заместителям.

Впоследствии в дом стали заселять военачальников, писателей и артистов, Героев Советского Союза, старых большевиков и пр. 24 июня 1927 г. было принято решение о начале строительства дома для ответственных работников, которое продлилось до 1931 г. Жильцами дома стали главным образом представители формировавшейся советской элиты: учёные, партийные деятели, герои Гражданской войны, Герои Социалистического Труда, Герои Советского Союза, старые большевики, выдающиеся писатели, служащие Коминтерна, герои войны в Испании.

Дом на набережной был построен по проекту Б. М. Иофана на месте, где до этого находились винно-соляные склады, что нашло отражение в архитектуре его внутренних дворов. За ходом строительства следил лично А. И. Рыков. По первоначальному проекту дом должен был быть красным, как и Кремль, однако, в связи с нехваткой денег, внешние стены дома стали серыми. 12-этажный дом на набережной с 505 квартирами (24 подъезда) стал одним из самых крупных домов в Европе.

На площадках по две квартиры. В квартирах был дубовый паркет, художественная роспись на потолках. Фрески делали специально приглашённые из Эрмитажа живописцы-реставраторы. На потолках красовались пейзажи разных времён года, цветы, фрукты. На кухне имелось отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта, на котором вывозили мусор. Вахтёр заведовал лифтом; наверх пассажир поднимался в компании сопровождающего, вниз приходилось спускаться пешком или стучать по металлической двери шахты, чтобы вахтёр услышал и поднялся.

Дом включал в себя клуб (ныне Театр эстрады), кинотеатр на полторы тысячи мест, спортивный зал, универмаг, прачечную и амбулаторию, сберкассу и отделение связи, детский сад и ясли. В столовой жители дома бесплатно (по талонам) получали готовые обеды и сухие пайки, так что самим готовить пищу было необязательно. Во внутренних дворах дома были разбиты газоны с фонтанами. Мебель в доме была унифицирована: стулья, столы, буфеты и прочее имели бирки инвентарных номеров. Жильцы, въезжая, подписывали акт приёмки, в котором учитывалось всё - вплоть до шпингалетов и дубовой крышки от унитаза. Горячая вода подавалась от теплоцентрали.

Стройку курировал Генрих Ягода. Подъезд № 11 - нежилой, в нём нет ни квартир, ни лифтов. Предполагается, что отсюда или прослушивали квартиры жильцов других подъездов, или за стенами скрыты некие тайные помещения. Помимо этого подъезда в доме имелись конспиративные квартиры чекистов. Чекисты работали в доме под видом комендантов, консьержей, лифтёров, и в своих квартирах встречались со своими осведомителями или прятали таинственных жильцов, как, например, агента советской разведки в Южной Африке Дитера Герхардта. Многие жители дома были репрессированы целыми семьями.

Дом объявлен памятником истории и охраняется государством. В доме расположены жилые корпуса, Театр эстрады, кинотеатр «Ударник», магазин сети «Седьмой континент», студия звукозаписи Soundworx и ряд прочих коммерческих организаций.

Для посетителей открыт муниципальный краеведческий музей, в создании которого принимала участие вдова Юрия Трифонова Ольга Романовна Трифонова (Мирошниченко). В музее с использованием сохранившейся мебели хранители попытались воспроизвести атмосферу 1930-х гг. 39 мемориальных досок установлено на фасадах здания, и шесть в подъездах.

Впервые словосочетание «Дом на набережной» было употреблено Юрием Трифоновым в заглавии одноимённого романа. Также этот дом упоминается в «Дневнике Лёвы Федотова и рассказах о нём самом», написанном М. Коршуновым. В 1960–1990-х гг. этот дом носил неофициальное название «трёшка», так как именно от него открывается вид на Кремль, изображенный на советской трёхрублевой денежной купюре.

Его называли и Дом ЦИК, и ДоПр – Дом Правительства. Но для многих москвичей он навсегда останется Домом на набережной. Виктория Терехова, вдова писателя Михаила Коршунова, переехала сюда в 1934 году пятилетней девочкой, когда ее отца Романа Яковлевича Терехова, первого секретаря Харьковского обкома партии Украины, перевели в Москву на должность члена комиссии госконтроля - под неусыпное око "отца народов". Сталин хотел, чтобы и друзья, и враги всегда были "под рукой".

В нескольких метрах от Кремля разместилось почти все руководство страны – до работы рукой подать. Но вот вопрос, почему партийную элиту решили поселить на месте бывшего болота? И еще несколько загадок. Как житель Дома на набережной, простой советский школьник Лева Федотов, заранее узнал о нападении Гитлера на СССР? И почему люди, невзирая на более чем сомнительную репутацию дома, до сих пор с маниакальным упорством стремятся заполучить здесь жилплощадь?

О тайнах Дома на набережной - в репортаже телеканала "Москва Доверие".

Проклятое место

В 1918 году правительство молодой советской республики переехало из Петрограда в Москву. Чиновники и их семьи заселились в гостиницы: "Националь", "Метрополь", "Петергоф" в одночасье были переименованы в Дома Советов. Однако жилплощади для новых хозяев страны не хватало. Поэтому вскоре власти постановили построить Дом ЦИК и СНК Союза СССР для ответственных работников.

Под строительство был выделен участок на Берсеневской набережной. По предположениям историков, именно здесь в XVI веке располагалось пыточное подворье царского опричника, верного пса Ивана Грозного Малюты Скуратова. Это подтверждали и результаты раскопок. Археологи не раз обнаруживали и кандалы, и человеческие черепа.

"Наш дом, такой же кровавый, должен стоять именно на том месте, где жил Малюта Скуратов. Нет другого места", - считает Виктория Терехова.

Одна из самых масштабных советских строек началась 1 июля 1928 года. Чтобы укрепить болотистую почву, Борис Иофан, любимый архитектор Сталина, спроектировал основание, состоящее из трех тысяч железобетонных свай, на которые должна была лечь бетонная "подушка" в метр толщиной. В феврале 1930 года хроническая спешка и прессинг начальства стали причиной пожара в недостроенном доме.

"Пожар был, говорят, на всю Москву. Представляете, дом горит! Приехали все, только, по-моему, Сталина не было, а так полно было всех. И бедного начальника пожарной службы Москвы Тужилкина просто расстреляли", - рассказывает Виктория Терехова.

Товарищ Тужилкин стал первой жертвой Дома на набережной. Чтобы не стать второй, архитектор проекта Борис Иофан аккуратно выполнял все предписания партийного руководства.

"Иофан изначально планировал весь дом покрыть красной мраморной крошкой, чтобы он гармонировал с ансамблем московского Кремля. Но финансы спели романсы, денег не хватило, и поэтому он стал таким серым, угрюмым и печальным, как вся тоска, когда не хватает денег", - говорит актриса, жительница дома Катя Тейзе.

Именитые жильцы

Как бы то ни было, весной 1931-го первый корпус Дома на набережной был сдан. Новая многоуровневая постройка, достигающая 12 этажей, до 1952 года считалась самым высоким зданием Москвы. И это не единственный рекорд Дома ЦИК.

"Мы вошли в Книгу рекордов Гиннеса по числу знаменитых людей, которые жили в этом доме, по числу улиц и городов, названных в честь этих людей", - говорит председатель Совета дома Юрий Стариков.

В Доме на набережной поселились даже родственники самого Сталина.

"Василий Сталин и мы ловили рыбу в Москве-реке. Светлана все ко мне льнула, но мне она не нравилась внешне", - делится сын Всеволода Меркулова, житель дома Рэм Меркулов.

Также в доме жили Лаврентий Берия, Никита Хрущев, кинорежиссер Григорий Александров с женой Любовью Орловой, поэт Демьян Бедный, маршалы СССР Георгий Жуков и Михаил Тухачевский, председатель Госплана Валерьян Куйбышев, хореограф Игорь Моисеев, основоположник движения имени себя Алексей Стаханов, нарком безопасности Всеволод Меркулов.

"Нам дали эту квартиру. Отцу она не нравилась, потому что там было всего три комнаты, но каждая комната была примерно метров на 50-60, и еще была маленькая комнатка домработницы, которая готовила для нас", - рассказывает Рэм Меркулов.

И все это в то время, когда простые москвичи ютились по шесть человек в комнате - из расчета, в среднем, четыре метра на гражданина. Впрочем, Дом на набережной задумывался как модель светлого коммунистического будущего, в котором вот-вот окажется буквально каждый советский человек. Разумеется, все станут равны. И у обычного слесаря, и у академика будут одинаковые крепкие табуретки.

Целый город в одном доме

Мебель для квартир была изготовлена по эскизам Иофана в столярных мастерских, расположенных в подвале дома. Мебельный эксклюзив дополняли дубовый паркет и фрески, выполненные приглашенными из Эрмитажа реставраторами. И этим чудеса не оканчивались. В новом доме были: магазины, парикмахерская, поликлиника, почта, телеграф, сберкасса, спортзал, столовая и прачечная. И все это только для избранных.

Одна из самых престижных нынешних концертных площадок Москвы – Театр эстрады – изначально задумывалась просто как клуб, в котором высокопоставленные жители дома могли проводить культурный досуг. Да и кинотеатр "Ударник" тоже был частью его инфраструктуры.

"Любимая игра была – как попасть в кинотеатр "Ударник". Ребята брали пленку, она тогда горела - не столько горела, сколько дымила - и раскручивалась. Они ее поджигали и бросали ровно в очередь. Та начинала раскручиваться, очередь врассыпную, а одно лицо стоит и ждет. Тут же прибежит и покупает билет", - рассказывает Виктория Терехова.

Кстати, у кинотеатра раздвижная крыша. Изначально там планировалось не только показывать фильмы, но и позволять гостям смотреть на ночное небо. Как рассказывает историк Филипп Смирнов, крыша открывалась всего два раза. В первый раз она открывалась в мае и всех собравшихся искусали комары.

После киносеанса можно было совершить променад прямо во дворе. Там росли синие ели, как на Красной площади, а на воротах дежурила вооруженная охрана.

"Здесь жил академик известный. На территории были фонтаны и, как ни странно, разгуливали пингвины, потому что он привез их с собой и выпускал их на улицу. Они стали такими друзьями нашего двора", - рассказывает Катя Тейзе.

Жители исчезают

Когда в декабре 1931-го по соседству снесли храм Христа Спасителя, вряд ли кто-то из жильцов-небожителей придал этому большое значение. Однако, начиная с этого момента в Доме на набережной надолго поселились горе и страх. Одним из первых был арестован Александр Иванович Мильчаков, занимавший должность начальника Главного управления "Союззолото".

"Одним из пунктов обвинения было то, что он избрал особо тонкий метод вредительства путем перевыполнения плана", - рассказывает история и жительница дома Нина Зверева.

Арестовать, посадить, расстрелять могли за что угодно и кого угодно. В середине 1930-х страна узнала, что такое чистки, но обсуждать вслух это новое слово советского лексикона никому не приходило в голову. У Дома на набережной были свои уши и глаза. Оказалось, что информаторами были вахтеры, которые служили в доме. У них были ключи от всех квартир, вне зависимости от статуса обитателя. НКВД могло не утруждать себя звонком в дверь.

В доме жили как жертвы, так и палачи. Причем нередко вчерашний палач вскоре сам становился жертвой. Чтобы завладеть вожделенными квадратными метрами, записные стукачи строчили доносы на жильцов, занимали их жилплощадь и некоторое время спустя тоже исчезали.

"Мой муж, которому было всего семь лет, когда арестовали его отца, был свидетелем ужасных трагедий, когда, скажем, он входит в ванную, а там повесился мальчик, потому что у него арестовали до этого отца, потом мать. Он с сестрой оставался с бабушкой, но арестовали и бабушку, а детей собирались отправить в детдом. И мальчик повесился", - рассказывает жительница дома Нина Зверева (Мильчакова).

В доме жил и ребенок, который публично отказался от своих родителей. После этого с ним никто не разговаривал.

Тоннель до Кремля и предсказания Левы Федотова

Дети есть дети. Ужасы Дома на набережной не могли заглушить мальчишескую жажду приключений. Пацаны были одержимы идеей отыскать подземное логово Малюты Скуратова.

"Миша Коршунов, его была идея, что отсюда из подземелья под Домом на набережной был тоннель до Кремля", - рассказывает Рэм Меркулов.

Миша Коршунов, будущий писатель и муж Виктории Тереховой, был уверен, что этот тоннель берет начало в старинной церкви Николая Чудотворца, расположенной рядом с Домом ЦИК. Он и стал первым местным диггером, хотя этого слова, конечно же, тогда тоже не знали.

"На схеме идет разветвление: одна ветвь к Кремлю, а друга – к дому Пашкова. Но когда ребята полезли, они попали в ловушку", - добавляет Виктория Терехова.

Двигаться по сужающемуся подземному коридору было все труднее, и ребята решили отправить в прорыв самого худенького – Леву Федотова. Он застрял. Мальчишки вытаскивали его почти полчаса. Позже Лева детально описал это приключение в своем дневнике. Возможно, эта потрепанная тетрадка – самая большая тайна Дома на набережной.

Худенький, болезненный девятиклассник Лева однажды вечером сел за письменный стол, послюнявил карандаш и описал практически весь ход грядущей войны. Из дневника Левы Федотова: "Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путем внезапного вторжения захватить побольше наших земель".

Сегодня копию таинственного дневника, несколько лет спустя обнаруженного под диваном Левы, бережно хранит подруга его детства Виктория Терехова.

"Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, то есть июня, или в начале июля, но не позднее. То, что немцы страшатся нашей зимы, это я знаю так же, как то, что победа будет за нами". Сравнивая с дневниками, генерал-лейтенантом, по-моему, был, Гальдер, один из разработчиков плана "Барбаросса", так у Левки и у Гальдера один к одному идет", - говорит Терехова.

Однако Гальдер предсказывал военный крах СССР в течение 14 дней. Прогнозы Льва Федотова оказались гораздо точнее.

Из дневника Левы Федотова: "Запись от 21 июня 1941 года. Откровенно говоря, в последние дни, просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: "А может в этот момент на границе уже грянули первые залпы?".

"Когда объявили войну по радио, я не могла понять, почему папа, мама такие взволнованные. Мы же сейчас малым ударом врага откинем и все", - говорит Терехова.

Быстро откинуть врага не удалось. Дом на набережной зажил по законам военного времени, провожая своих жильцов, кого – на фронт, кого – в эвакуацию. Но, даже опустев, оставался одной из главных мишеней для авиации врага.

"Была очень мощная противовоздушная оборона. Стояла противозенитная батарея, обслуживалась девушками. И попала прямая бомба на одну из батарей, все девушки погибли", - рассказывает Стариков.

Через долгих четыре года сбылось еще одно предсказание московского школьника. Просторы СССР действительно стали могилой фашизма. Единственное, чего не смог предсказать Левка, – собственную судьбу. Рядовой Советской Армии Лев Федотов в ходе вражеского авианалета погиб в учебном лагере под Тулой. Тем временем, Дом на набережной встречал своих жильцов, возвращающихся с фронта и из эвакуации. Причем не слишком радушно. Многие квартиры были заняты, вещи пропали.

"Управляющий домом и еще какой-то его комендант обошли все квартиры и все, что плохо лежало, вывезли. Очень много вывезли. Их расстреляли потом", - говорит Терехова.

Сразу после войны Виктория Терехова вышла замуж за своего соседа Мишу Коршунова.

После войны

"Мы с Мишкой поженились, мы же самостоятельные, мы сами можем, но все время есть хотелось", - рассказывает Терехова.

Для послевоенного времени свадьба была шикарной – вареная картошка, селедка и медицинский спирт. Кто тогда мог предположить, что новые потрясения уже не за горами – великий вождь умер, а его жертвы начали возвращаться домой. Накопившийся страх порою выливался в агрессию. Люди не знали, кому предъявить счет за миллионы погубленных и поломанных жизней.

"Это дало основания некоторым нашим публицистам предать анафеме наш дом и говорить о том, что, может быть, даже надо было бы вообще снести его с лица земли, о том, что надо было бы взорвать этот мрачный дом, стоящий на берегу Москвы-реки. Я считаю, что это совершенно неправильно, потому что, если исходить из этой точки зрения, то получается, надо было бы взорвать всю Россию", - говорит Нина Зверева (Мильчакова).

В 1976-м мир узнал имя советского писателя Юрия Трифонова, чье детство прошло в Доме ЦИК. Впечатления детства, возмужания и тяжелого расставания с домом стали основой книги Трифонова "Дом на набережной". Именно тогда за Домом ЦИК и закрепилось более романтическое название – Дом на набережной. Однако сам автор больше никогда не переступал его порога.

"Литературное начальство спросило у меня, не хотим ли мы поселиться, переехать в Дом на набережной в большую квартиру четырехкомнатную. И когда я об этом сказала Юрию Валентиновичу, он сказал: "Неужели ты думаешь, что я хочу туда вернуться?", - рассказывает директор музея "Дом на набережной" Ольга Трифонова.

Тем не менее, под эту крышу мечтали вернуться многие, уже не из желания подчеркнуть свой статус и прильнуть к бесплатной кормушке, просто по старой памяти. Все, кто не захотел отречься от Дома на набережной, каким бы кровавым ни было его прошлое, создали в его стенах музей, который возглавила вдова писателя Юрия Трифонова Ольга. Сама она никогда здесь не жила, но благодаря рассказам мужа знает каждую ступеньку не хуже, чем те, кто родился в Доме ЦИК.

Наши дни

Призраки невинно расстрелянных и сосланных переселились в специальные папки музея. Всего более 500 личных дел прежних обитателей дома. Чувствуют ли нынешние жильцы их незримое присутствие?

"Я живу здесь относительно недавно, и я несколько ночей вообще не могла заснуть. Какое-то ощущение тревоги и тяжести. Потом я поняла, что все-таки это такая давящая атмосфера дома, который действительно с кровавой историей. И тогда я решила прибегнуть к помощи священника. Милостью Божьей его освятили, и после этого атмосфера совершенно изменилась, и все теперь спят как младенцы", - рассказывает Катя Тейзе.

Несмотря на мрачное прошлое, сегодня квадратные метры Дома на набережной – золотая жила.

"Дом на набережной сейчас является одним из лидеров на рынке элитной недвижимости по цене метра, но многие въехавшие сюда жильцы из нуворишей жалуются на то, что инженерные коммуникации, построенные по стандартам 1940-х годов, не выдерживают современных нужд. Так, например, в часы пик потребления вода до одиннадцатого этажа не доходит", - рассказывает историк Филипп Смирнов.

Разумеется, атмосфера в доме с видом на Кремль изменилась. Стены его выкрашены светлой краской, неподалеку высится восстановленный храм Христа Спасителя. Словом, дышится легко. И за дымкой лет блекнет кровавый оттенок прошлого. Старые жильцы дома, несмотря на все пережитые беды и страдания, старается вспоминать о родных стенах только хорошее.

Говорят, жители до сих пор иногда видят печальные силуэты в сгущающихся сумерках, слышат странные шорохи и едва различимые ухом сдавленные рыдания. Или это всего лишь игра воображения? Выветрится ли когда-нибудь окончательно из этих стен запах подозрения, страха и предательства? Как знать. В дневниках Левы Федотова об этом нет ни слова.

Одно из самых известных зданий Москвы - по сути, это город в городе – со своей полностью автономной инфраструктурой, со своим уникальным контингентом высокопоставленных жильцов, с драматическим переплетением судеб и жизненных сюжетов во времена репрессий и смены режимов.

Дом на набережной, расположенный на Болотном острове (формальный адрес, улица Серафимовича, дом 2.), напротив Кремля был построен в 1931 году специально для элиты нового, советского общества. Первые жильцы въехали в него в середине десятилетия. А вскоре грянул Большой террор - и многие квартиры опустели. На место исчезнувших граждан заселялись новые, но и их судьба часто складывалась печально.
С тех пор памятник конструктивизма и окружает ореол недобрых слухов. Кто-то рассказывает о призраках старых жильцов, являющихся в квартирах. Кто-то - о тайном ходе, выходившем прямо в кухни для того, чтобы именитых жильцов проще было арестовывать без лишнего шума. Так или иначе, но Дом на набережной действительно хранит память о многих трагедиях тех лет.
Список жильцов, сгинувших в Гулаге намного превышает список погибших в Великой отечественной...

Дом на набережной не только «символ страшных лет России», но и символ создания новой страны, здесь жили люди, которые создали промышленность Советского Союза, и героические полярные лётчики. Не стоит забывать, что в тот короткий довоенный срок ВВП страны был увеличен в 70 раз!
Но и о цене конечно тоже надо помнить.

Дом назывался по разному: Дом правительства, Первый Дом Советов, Дом ЦИК и СНК… В 1976 году увидела свет повесть Юрия Трифонова «Дом на набережной», в которой литератор описал быт и нравы жителей правительственного дома, многие из которых в 1930-е годы подверглись арестам и из своих комфортабельных квартир отправились в сталинские лагеря или были расстреляны. Благодаря стараниям дочери Юрия Трифонова в самом доме был открыт музей в память о репрессированных жильцах "Дома на набережной"

Необходимость строительства дома для семей членов правительства и высокопоставленных руководителей возникла с 1918 год, когда сотни служащих переселились из Петрограда в Москву после переноса туда столицы государства, проблему с жильём надо было решать.

24 июня 1927 года было принято решение о начале строительства дома для ответственных работников по проекту архитектора Бориса Иофана.
Стройплощадка заняла квартал на искусственном Болотный острове, а вернее не до конца осушенном болоте, образовавшимся ещё в XVIII веке после прокладки Водоотводного канала, кроме того здесь оставалось старинное Всехсвятское кладбище. С местоположением дома связана одна из легенд - якобы этим была предрешена гибель его жильцов.

Но главным была функциональность. Дом находится на острове, он был относительно изолирован от простого народа, но находился в непосредственной близости от Кремля.

строительство дома на набережной

Строительство. 1928 год:. Из коллекции Музея Москвы. На момент начала строительства берега ещё земляные, но вскоре набережная оделась в гранит и стала местом прогулок жителей дома, тут же был оборудован причал для теплоходов и даже бассейн для купания. Пристань здесь существовала и раньше, на баржах доставлялись камень и песок, а крестьяне в лаптях перетаскивали стройматериалы на берег.

В стационарной экспозиции музея представлена история строительства дома (чертежи, макеты, поквартирные планы, документальные фотографии)

Дом был спроектирован Борисом Иофаном и его архитектурным бюро в стиле позднего конструктивизма. Для Москвы того времени это было грандиознейшее сооружение. Здание было высотным - в те годы в Москве не строили выше 6–7 этажа, а Дом на набережной имел в зависимости от конфигурации крыши до 12 этажей, 505 квартир, когда квартиры уплотняли до «коммуналок», в доме жило более 6000 человек - население маленького города.
Это не совсем дом, в обычном представлении – это целый комплекс замкнутых зданий с внутренними дворами и переходами. Площадь территории около трех гектаров, а в комплексе зданий 25 подъездов.

Здание дома предполагалось сделать суперсовременным, чтобы решить все бытовые вопросы интеллектуальной элиты советской нации, которой надлежало направить всю свою энергию на решение куда более важных государственных задач.
Ведь в начале 30-х годов большинство москвичей не имели доступа к канализации и центральному водоснабжению.

В Доме на набережной были не только все эти блага цивилизации. Даже уже готовая меблировка комнат была шикарной - мебель из дуба, по дизайнерским эскизам Бориса Иофанатиповой, но жильцы не могли что-либо поменять и изменить по своему усмотрению. Богатое имущество было казённое, с инвентарными номерами и новосёлы подписывали акт приёмки всего содержимого квартиры. Однажды жена историка Александра Сванидзе избавилась от предоставленного гарнитура и нарвалась на неприятности, потому что раз в год происходила проверка. Пришлось выплатить огромную сумму.

Были еще детский сад на крыше, кинотеатр, химчистка, столовая, где первоначально жильцов дома кормили бесплатно, несколько магазинов, химчистка,теннисный корт и даже клуб (ныне Театр эстрады под руководством Геннадия Хазанова). Во внутренних дворах были разбиты газоны с фонтанами (после войны фонтаны демонтировали и обустроили клумбы).

Но самым большим чудом для москвичей 30-х годов были… лифты. Парни, живущие в доме, приглашали девушек на свидание - покататься в лифте!
С лифтами была связана и одна из легенд Дома на набережной. Якобы в доме существовал портал в другое измерение, куда люди входили, но откуда обратного выхода уже не было. Но конечно многие знали, что это за портал...
В разгар сталинских репрессий никто не задавал лишних вопросов, если за пару ночей из квартиры напротив резко исчезали все люди. Меньше знаешь - крепче спишь, и есть шанс, что к тебе-то не приедут посреди ночи на грузовом лифте - в Доме, конечно, была прослушка.

Да, сталинские репрессии затронули многих, но высших партийных и государственных служащих они закономерно затронули очень сильно. В музее Дома на набережной два списка: погибших в Великой Отечественной и репрессированных. Так вот, список репрессированных намного больше.

Курировал стройку нарком внутренних дел Генрих Ягода, не преминувший использовать новый дом в интересах своего ведомства. На первом этаже были предусмотрены конспиративные квартиры для чекистов, а в подъезде № 11 была только лестница и окна - ни квартир, ни лифта. По конспирологической версии, из этого подъезда прослушивали квартиры высокопоставленных чиновников, едва отпраздновавших новоселье и тут же оказавшихся под колпаком «компетентных органов». С отсутствием 11 подъезда связана одна из тайн Дома на набережной, то ли здесь был прямой ход в Кремль и прямо на Лубянку, или выход в подвалы, где расстреливали жильцов, и даже находился причал для подводной лодки…Небольшая легкая подводная лодка без массивного перископа, чтобы плавать в неглубокой Москве-реке вполне могла взять на борт VIP-персону и спасти ему жизнь в случае дворцового переворота или репрессий.

В доме, который до 1991 года находился на особом балансе КГБ, могли поселиться только сотрудники различных ведомств и служб, «ответственные работники», герои Гражданской войны, старые большевики, выдающиеся учёные и писатели, служащие Коминтерна, герои войны в Испании, а также обслуживающий персонал с безупречной рабоче-крестьянской биографией и готовностью служить в ЧК.

Самыми престижными считались подъезды, окнами выходившие на Кремль. Там и квартиры были шести- и семикомнатные, были конечно и однокомнатные, с видом на служебные помещения.
Квартиры давались по чину, а не по деньгам, как теперь.

По меркам тех времен жильцам очень повезло - отдельные благоустроенные и полностью меблированные квартиры, украшенные фресками и лепниной. Есть лифты, горячая и холодная вода, полное обеспечение. Никаких забот и хлопот - другие о такой роскоши могли только мечтать. Живи, как говорится, и радуйся.

Но радость эту каждый день отравлял яд страха - «чекисты» в черных-черных куртках и черных-черных хрустящих сапогах, приходящие по ночам.
Брали обвиняемого и увозили в неизвестном направлении. Затем приходили за его женой. Ее ссылали в АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины в Казахстане), а детей - в детприемник. В детприемниках детей переименовывали, и найти их потом было невероятно сложно.

В Доме некоторое время жили дети самого Сталина - Светлана и Василий, сын Феликса Дзержинского – Ян, архитектор Дома на набережной Борис Иофан (сам проектировал – сам и жил);

Одними из первых жильцов числятся Куйбышев, маршал Жуков, маршал Тухачевский (расстрелян в 37-м); маршал Баграмян, генерал Каманин, будущий генсек Никита Хрущев, ученые и технические специалисты, конструктор ракетно-космической техники Глушко, летчик и участник арктических экспедиций Михаил Водопьянов, хирург-онколог академик Николай Блохин, поэт Демьян Бедный, а еще Артем Микоян, Алексей Косыгин, писатель Александр Серафимович, в честь которого названа улица, на которой находится Дом. Хореограф Игорь Моисеев. До сих пор во всех подробностях сохранилась квартира знаменитой балерины Улановой – огромное количество людей, повлиявших на Историю.

/fotki.yandex.ru/next/users/evge-chesnok ov/album/173001/view/962819?page=1" target="_blank">
vge-chesnokov/album/173001/view/962817?p age=1" target="_blank">

Отдельно в ряду знаменитостей, живших в Доме на набережной, стоит имя писателя Юрия Трифонова - автора повести «Дом на набережной», что впоследствии вытеснило первоначальное «Дом правительства».
Семья Юрия Трифонова проживала в этом доме и его родители в 1937-1938 годах оказались в жерновах сталинских репрессий. В основе повести - реальные события, происходившие с жильцами Дома.

2 ноября 1989 года считается днём рождения краеведческого музея «Дом на набережной», директором которого является Ольга Романовна Трифонова: «Мы находимся в бывшей квартире, если грубо сказать,- вертухая, а если вежливо сказать,- охранника первого подъезда, самого престижного подъезда Дома на набережной. После перепланировки музей получил ещё одно помещение, где воссозданы интерьеры жилой комнаты.

Музей организовала жительница дома, женщина фантастической энергии Тамара Андреевна Тер-Егиазарян (1908-2005). Со временем народный музей преобразовался в муниципальный, а затем - в государственный.

Посетителей встречает чучело пингвина, привезённого когда-то из северной экспедиции лётчиком Ильёй Мазуруком (то ли пингвин сам забрался в самолёт, то ли лётчики захватили животное на память.

Воссоздана среда обитания партийных работников и советской интеллигенции 1930-х (личные вещи, фотографии, подлинная мебель, выполненная по эскизам главного архитектора дома Б.М. Иофана)

Все экспонаты переданы в дар музею жильцами дома, некоторые даже были случайно найдены. Прежнее поколение умирает или продает квартиры, въезжают новые жильцы, они выносят на помойку возле дома бесценные свидетельства истории и культурные ценности: старинные фотографии знаменитых людей, предметы быта и одежды.

Например, могут вынести генеральский мундир крупного советского военачальника или стеклянные фотопластинки известного фотографа.
А сколько всего интересного рассказывали старые жители Дома на набережной!

экскурсии проводятся под включенный патефон

Личные вещи жильцов дома. Фрагмент экспозиции Музея «Дом на набережной»

Особую ценность и гордость сотрудников музея составляют архивы. Здесь сохранилась переписка репрессированных жильцов здания, многочисленные документы, даже личные записи и дневники.

Фуражка нквдешника ненастоящая.

В Доме на набережной жили и жертвы, и палачи: кровавый Г. Ягода, нарком-убийца Ежов, Вышинский, Каганович, или человек, участвовавший в расстреле царской семьи (позднее Филипп Голощёкин был арестован по обвинению в троцкизме и расстрелян). Здесь всё перемешалось, как и во всей русской истории ХХ века.

Портрет Сталина, нарисованный кем-то из жильцов

Юрий Трифонов в романе «Время и место» написал великую фразу: «Это были времена величия малых поступков».
Например создатель Ботанического сада Николай Цицин однажды увидел во дворе мальчишек с грудным ребёнком. Оказалось, что ребята услышали плач, тайком залезли в опечатанную квартиру соседей и нашли в стенном шкафу младенца. Обласканный властью академик не прошёл мимо, взял ребёнка «врагов народа» и велел своей домработнице увезти его в деревню. Так он спас одну жизнь.

Сейчас уже трудно отделить легенды от фактов…Среди самых «прославленных» призраков дома - безымянная дочь командарма. Якобы ее отца и мать арестовали днем на службе, а когда вечером пришли за ней, девушка отказалась открывать дверь, пригрозив чекистам отцовским наганом. Рисковать, по легенде, они не стали и просто забили окна и двери в квартиру, отключив воду, свет и телефон. Девушка долго просила о помощи, затем крики из замурованной квартиры стихли. С тех пор призрак дочери командарма якобы иногда появляется ночью на набережной перед Театром Эстрады.

В доме, с которым связано столько трагически оборванных судеб, произошла реальная история с одной из современных жительниц дома, которую преследовал полтергейст. Когда подняли архивы на её квартиру, выяснилось, что в годы репрессий всех жильцов расстреляли.
Но мало ли таких квартир было в Доме на набережной? В те годы расстреливали и ссылали целыми семьями, а освободившиеся площади снова быстро заселяли.

Еще одна легенда Дома на набережной, мальчик-пророк Лева Федотов,который в своих дневниках якобы предсказал Вторую мировую и то, что СССР будет поначалу нести большие потери, а война примет затяжной характер.

В центре зала есть инсталляция, посвящённая людям, погибшим в 1937 году, и милые люди из какого-то заводика в Останкино помогли найти куски колючей проволоки старого образца.

Музей «Дом на набережной» - это не только музей истории всех жителей дома 1930-50-х гг., но и истории страны. Здесь сохранился концентрат истории, культуры, политики. Здесь сохранились материальные свидетельства прошлой жизни: предметы быта, фотографии.
Удивительным образом, здесь продолжают жить люди той эпохи, некоторые перевалили свой 100-летний юбилей. в Доме на набережной жило и продолжает жить большое количество долгожителей.

С 1997 ежегодно, в марте, проводятся выставки и встречи "Столетия", посвященные памяти тех жителей Дома, кому бы исполнилось 100 лет в прошедшем году.

«Дом предварительного заключения», «Ловушка для большевиков», «Улыбка Сталина» – в народе у знаменитого здания, ставшего символом сталинских репрессий, было множество наименований. Но закрепилось только одно. «Дом на набережной» - такое название вошло в обиход после публикации в 1976 году одноименной повести Юрия Трифонова. О трагической судьбе легендарного московского дома рассказывает москвовед, фотограф, бывший сотрудник музея «Дом на Набережной» Артем Задикян.

Дом на набережной. Современный вид

12 марта 1918 года столица России официально была перенесена из Петрограда в Москву. К этому времени большая часть нового советского руководства уже обосновалась в Первопрестольной: партийных и государственных служащих расселили в роскошных гостиницах «Националь», «Метрополь» , «Лоскутная» , объявив их Домами Советов. Но гостиничных мест на всех не хватало. В 1927 году было принято решение о строительстве особого дома, получившего наименование Дом ЦИК и Совета народных комиссаров. По такому случаю была даже создана специальная комиссия под председательством главы правительства Алексея Рыкова . Планировалось, что квартиры в доме будут предоставлять членам ЦК ВКП(б), Комиссии партийного контроля, наркомам и их заместителям. В дальнейшем контингент жильцов расширится до писателей, артистов, военачальников, инженеров, ученых и других представителей советской элиты.

Автором проекта дома на набережной стал знаменитый архитектор Борис Иофан , эмигрировавший в Италию еще до Первой мировой войны. Там он получил образование, женился на итальянке и занимался строительством особняков для богатых людей. Но Алексей Рыков, приехавший в Италию на лечение, сумел убедить зодчего, что в стране победившего пролетариата с передовыми идеями и передовой архитектурой он займет особое положение. Вероятно, на решение Иофана вернуться в Россию повлияла и его жена Ольга Сассо-Руффо , которая была настроена прокоммунистически.

Проектирование жилого комплекса для советского руководства стало первой масштабной работой архитектора на родине.

Место для строительства дома новой элиты было выбрано мрачное. На Болоте , как известно, на протяжении многих веков казнили. В этом районе появился первый русский кабак, когда-то неподалеку располагалось кладбище. Но тем не менее, решили, что именно здесь - рядом с Кремлем и в островной уединенности - лучше всего возвести особый дом. Бересеневской набережной тогда не было, а был низкий заболоченный берег Москвы-реки, поросший травой.

Строительство началось в 1929 году и продлилось четыре года, до 1933. Строили поэтапно, начиная со стороны кинотеатра «Ударник» , и закончили первым корпусом на берегу Москва-реки, который сегодня занимает «Театр Эстрады» . Проектировался жилой комплекс как «город в городе». На его территории было все необходимое для жизни: прачечная, химчистка, парикмахерская, детский сад, гастроном, сберкасса, универмаг, клуб, поликлиника.

Начало строительства дома

Постепенно, на глазах у горожан, ютившихся в коммуналках и бараках, вырос конструктивистский гигант.

Юрий Трифонов так описывает впечатления москвичей от дома:

«Серая громада висла над переулочком. По утрам застилала солнце, а вечерами сверху летели голоса радио и музыка патефона. Там в поднебесных этажах шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу в мелкоте».

Кстати, по задумке Иофана дом должны были покрыть гранитной крошкой розоватого теплого цвета, но из-за нехватки средств покрасили в угрюмый «цвет золы», отчего он еще больше стал напоминать здание казарменного типа.

Квартиры в легендарном доме по тем временам проектировались огромные, в среднем по 80-100 кв . метров, это при том, что, согласно официальной статистике, к 1930 году на каждого жителя Москвы приходилось по 4, 5 метра жилплощади. Скромные размеры в роскошных жилищах отводились только кухне, всего 5 метров . Готовить в таком помещении было сложно, но подобной проектировки требовала коммунистическая идеология, отвергавшая роль женщины как хранительницы домашнего очага. Женщины, как и мужчины, должны были работать на благо социалистического будущего. Под потолком каждой кухни строители пробили дымоотвод, по легенде, по просьбе ссыльнопоселенцев, привыкших чаевничать из самоваров. А компенсировали маленькие кухонные закутки местные столовые - обычная и диетическая, где жильцы дома бесплатно получали обеды и сухпайки.

Интерьер одной из квартир в доме на набережной

Фото из личного архива Артема Задикяна

Элитнее пространства, чем дом правительства, тогда в стране не было. Но какой ценой расплачивались его обитатели за возможность пребывания в «бытовом раю»?

Для самих жильцов не было секретом, что в доме отлажена изощренная система слежки. Весь персонал комплекса, начиная от вахтера, сидевшего в каждом подъезде, состоял из сотрудников НКВД. Даже уборку мусора организовали так, чтобы можно было подслушивать за происходящим в квартирах. На кухнях был предусмотрен выход к грузовому лифту, на котором подъезжал «дворник», чтобы забрать мусорное ведро, а заодно «намотать на ус» кухонные разговоры.

Правда, на тему «повышенной бдительности» в доме существует также множество мифов и легенд. Например, о том, что там якобы были спроектированы двойные стены, между которыми могли прятаться чекисты. Во время реконструкции все стены были обследованы и двойных нигде не нашли.

Конспирологию усматривают и в непоследовательной нумерации подъездов, после № 10 сразу идет № 12, а 11 куда-то пропал. Считается, что там располагались тайные помещения, вход в которые был открыт не для всех. В действительности за счет 11 подъезда была увеличена площадь квартир в особом 12, где жили дети Сталина и члены правительства.

Зайдя во двор дома по адресу улица Серафимовича, 2 в 1930-х годах можно было увидеть идиллическую картину. Кругом цвели клумбы, били фонтаны, дети играли в лапту, на лавочках сидели благообразного вида бабульки… А ночью за очередной жертвой к серой громаде подъезжал «воронок» или кто-нибудь, не в силах выдержать пытку страхом, выбрасывался из окна.

В маховик сталинских репрессий попала треть жителей дома, около 800 человек. С 1937 по 1941 год некоторые квартиры сменили по пять хозяев. Репрессировали целыми семьями, и порой новые жильцы, заселяясь в квартиру арестованных, заставали недопитый чай в чашках и перевернутые при обыске, навсегда оставленные, вещи.

Но от получения квадратных метров в статусном доме никто не отказывался. Да и осмелились бы отказаться?

Здесь жили маршал Михаил Тухачевский , нарком Николай Ежов , дети вождя Василий Сталин и Светлана Аллилуева , разведчик Ричард Зорге , знаменитый шахтер Алексей Стаханов . А также многочисленные ученые, инженеры, полярники, управленцы, ветераны обеих мировых войн, писатели и журналисты. В доме на набережной жил Лев Федотов , советский школьник, прославившийся точным предсказанием войны, записанным в его дневнике 1937 года. Лев стал прообразом Антона Овчинникова из романа Юрия Трифонова «Дом на Набережной» .

Василий Сталин и Светлана Аллилуева жили в доме на набережной

Фото из личного архива Артема Задикяна

Вся история дома - это история удивительных судеб и противоречивого соседства: сторонников генетики и ее противников, интеллигентов и простолюдинов, палачей и их жертв. Неслучайно дом часто называют моделью всей Советской страны тех лет.

Сегодня конструктивистское здание на Берсеневке по-прежнему занимает элитная и богатая публика, творческая интеллигенция. Живут здесь актеры Леонид Куравлев, Наталья Андрейченко, Александр Домогаров.В доме осталось несколько почетных ветеранов, заселившихся сюда еще в 1930-е. Некоторые из них отпраздновали свой столетний юбилей. Недавно умер самый древний, 105-летний, его обитатель.

Среди новых жильцов, покупающих здесь квартиры, есть такие, которых история этого места совсем не интересует. Может быть, причина в том, что прошлое слишком мрачно, и вспоминать о нем большого желания не возникает. Но как бы там ни было, а трагическая биография дома, вписанная в историю целой страны, навсегда останется предметом споров, обсуждений и открытий.

Кинотеатр "Ударник"